Дорога тайн. Джон ИрвингЧитать онлайн книгу.
из-за выброса адреналина Хуан Диего возжелал женщин, некую мать и ничуть не меньше – ее дочь, то он должен был бы предвидеть, что его сны в отеле «Регал» (воссоздание подросткового опыта, сформировавшего его самого) могут пострадать от наплыва деталей.
В своем сне Хуан Диего почти не узнал грузовик Риверы. Обдуваемая ветром кабина покрылась снаружи полосами крови; едва ли более узнаваемой была окровавленная морда Диабло, собаки el jefe. Заляпанный запекшейся кровью мальчика грузовик, который был припаркован возле Templo de la Compaña, привлек внимание пришедших в храм туристов и прихожан. Трудно было не заметить и окровавленную собаку.
Диабло, оставленный в кузове пикапа Риверы, яростно защищал свою территорию, не позволяя прохожим приближаться к грузовику, хотя один смелый мальчик все же коснулся засохшей полоски крови на пассажирской двери, убедившись, что она еще липкая и что это действительно кровь.
– ¡Sangre![12] – сказал храбрый мальчик.
Кто-то первым пробормотал: «Una matanza». (Что означало «кровавая баня» или «резня».) К каким только выводам не придет толпа!
Увидев кровь на старом грузовике и окровавленную морду собаки, толпа пришла к нескольким последовательным умозаключениям. Отколовшаяся от нее группа бросилась в храм; кто-то сказал, что жертва, скорее всего, бандитской перестрелки, положена у ног большой Девы Марии. (Как можно было такое пропустить?)
И как раз когда в результате буйных домыслов возбужденная толпа, покинув место преступления (грузовик у обочины), рванулась, как обезумевшая, в храм, чтобы лицезреть саму драму, брат Пепе припарковал свой закоптившийся красный «фольксваген-жук» рядом с окровавленным грузовиком, на котором рычал похожий на убийцу Диабло.
Брат Пепе узнал грузовик el jefe; он увидел кровь и подумал, что бедным детям, находившимся, как ему было известно, на попечении Риверы, причинено какое-то немыслимое зло.
– Ой, ой – los niños, – засуетился Пепе. – Оставьте свои вещи, – сказал он Эдварду Боншоу. – Похоже, здесь какие-то неприятности.
– Неприятности? – повторил фанатик с интонацией крайнего соучастия. Кто-то из толпы произнес слово perro, и Эдвард Боншоу, поспешивший за идущим вперевалку братом Пепе, мельком увидел ужасную морду Диабло. – А что с собакой? – спросил он брата Пепе.
– El perro ensangrentado, – сказал Пепе и повторил: – Собака окровавлена.
– Ну, я это и сам вижу! – чуть ли не проворчал Эдвард Боншоу.
Храм иезуитов был переполнен ошеломленными зеваками.
– Un milagro! – крикнул один из них.
Испанский язык Эдварда Боншоу был скорее избирательным, чем просто плохим; слово milagro он знал – оно вызвало у него явный интерес.
– Чудо? – спросил Эдвард у Пепе, который проталкивался к алтарю. – Какое чудо?
– Не знаю, я только что попал сюда! – тяжело дышал брат Пепе.
Нам был нужен учитель английского, а теперь у нас есть un milagrero, думал бедный Пепе;
Кровь!