Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны. Джульет ГреймсЧитать онлайн книгу.
ли – так назвать малышку? Похвальба – вернейший способ привлечь внимание Дурного Глаза; имя «Стелла Фортуна» буквально накликивает беду. Не знаю, верит ли читатель в сглаз; в любом случае трудно не согласиться, что Стеллиных проблем хватило бы на семерых.
– А выкарабкивалась я сколько раз? – говаривала Стелла своей мнительной и совсем не строгой матери, Ассунте.
Выделяли Стеллу Фортуну не только имя, но и внешность. К шестнадцати годам, к тому времени как Стелла собралась в Америку, краше ее не было девушки во всей деревне. Особенно хорош был бюст: груди колыхались, когда Стеллу разбирал смех, и подпрыгивали, когда Стелла бежала вниз по улочке к деревенской площади; подпрыгивали, говорю я, оказывая на парней буквально гипнотическое воздействие. Груди Стелла унаследовала от матери. Тине, младшей сестре, пышность привалила только в области бедер – тоже, к слову, очень недурно и далеко не всем дается. Однако вернемся к Стелле. Щечки у нее были круглые и гладкие, со смуглым блеском, точно спелые оливки; а губки небольшие, сочные и соблазнительные, как инжирная мякоть. Вообще Стелла представляла собой этакий фруктовый салатик из мужских представлений о плотской привлекательности. Правда, шрамы Стеллины никто не отменял – шов в форме полумесяца на лбу и другие швы на предплечьях. Но даже и шрамы могут казаться сексуальными, когда известно их происхождение – а в деревне вроде Иеволи всем все известно. Однако Стелла, неосознанно провоцирующая, оставалась абсолютно недоступной. Стоило ей выйти на вечернюю прогулку, вся деревня затаивала дыхание – а Стелла, казалось, этого вовсе не замечала. Выпуклости и вогнутости ее тела ну никак не вязались с холодом ее же больших темных глаз – это дезориентировало самоуверенных мужчин и развязных юнцов. И тем и другим на орехи доставалось от беспощадной, острой на язык насмешницы Стеллы.
Для нее самой собственная привлекательность ровно ничего не значила. Стелла давно решила, что замуж не пойдет, и не старалась понравиться. Чем шокировала добрую и послушную Четтину: и впрямь, как можно столь жестоко крушить надежды соискателей? Никто тогда не знал и даже подумать не мог, что сестрам суждено стать кровными врагами на целых тридцать лет, – ибо в детстве и юности, да и долго после они были лучшими подругами. К ним, неразлучным, даже потенциальные женихи подкатывали по двое.
– Неужто ты не можешь быть полюбезнее! – упрекала Четтина, округляя глаза в священном негодовании. Даром что младшая, она тревожилась за Стеллу не меньше, чем мама сестер, Ассунта. И неудивительно, при Стеллином-то хроническом невезении. – Смотри, стервой прослывешь!
– Брань на вороте не виснет, – отмахивалась Стелла.
Не то чтобы она гордилась своей внешностью – в доме даже зеркала не было, Стелла себя толком и не видала, – но ей очень льстило, что она в деревне самая красивая. Просто Стелла высоко ценила власть – любую; а какой властью могла располагать бедная девушка, да еще на юге Италии, да еще в сельской местности, да еще в период меж двух страшных войн? Только властью, которую дает привлекательность.
В-третьих, Стелла имела острый ум и ловкие руки. Стелле нравилось