Рельсы под луной. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
Какие слова знает. Я и с трех раз не выговорю… Только горяч по молодости лет – ну да это проходит…
Степу малость развезло:
– После войны обязательно сюда вернусь! С фотоаппаратом… Примете, бабушка?
– Да со всей душой, голубь, – говорит бабка кротко, как дитенку. – Кто ж тебя не примет, освободителя? Ты, главное, воюй поосторожней, чтоб вернуться…
– Вот это другое дело, Степа, – сказал я. – После войны возвращайся хоть с фотоаппаратом, хоть с этим, как его… с микроскопом. А пока что давай помалкивать намертво. Никто нам с тобой не поверит, а командир решит, что мы до зеленых чертей, то бишь покойных казачков, назюзюкались… Бабуля все равно открестится, правда, бабуль?
– Уж точно, – кивнула бабка. – Знать ничего не знаю, видеть не видела. Они для меня безобидные, как дождик, за столько лет привыкла… Пусть себе ездят, не каждую ночь же…
– Вернусь обязательно! – заверил Степа, на табуреточке пошатываясь.
– Вернешься, сокол, – кивает бабка.
– Вернешься, – говорю и я. – А пока что давай допьем, да на боковую. Поднимать нас будут рано, нам нужно будет преотлично выглядеть, как и не пили. Не первый раз, понимать должен…
Степа еще немного пошебутился – ну вот вернется он непременно со всякими научными штучками! Однако солдат все же получился к этому времени справный: не буяня, допил остаточки, и завалились мы спать без задних ног.
Так мы никому и не рассказали. Степа под Варшавой лежит. А меня вот, честно, пару раз после войны подмывало: взять да и съездить к бабке, авось, не померла. Теперь, когда знаешь, что они неопасные, даже интересно было бы такое кино еще разок посмотреть.
Только где же? Вернулся я к себе на Алтай, и забот было невпроворот: я ж не Степа покойный, мне хозяйство поднимать нужно было – жена без мужика ох, хлебнула, детишки батьку подзабывать стали, дичились поначалу, да и в колхозе хлопот невпроворот. Может, они и сейчас ездят? К тому, кто на бабкином месте поселился? А кто ж их знает. Упрямые, морды белогвардейские. Только и сейчас то же самое отношение к поповщине… и – как это там Степа тогда? – обскурантизму.
Так что – ну их подальше. Ну, было. И хрен с ним со всем…
Извинения
Девушке на войне тяжело. Потяжелее, чем мужчинам. Есть масса чисто бытовых проблем, и еще одна, может, даже и главная… Девушку постоянно хотят. И сплошь и рядом приставания идут в такой форме, что… Ну, в общем, мало приятного. Это не гражданка, милиционера не позовешь. Да и начальству не будешь всякий раз бегать жаловаться. Приходится учиться управляться самой. А уж особенно тяжело приходилось, когда на девушку, как говорится, западает командир, да если еще достаточно вышестоящий… Сейчас я ни на кого не держу ни капельки зла, ни обиды. Понимаю, что они тогда чувствовали. Никто на передовой не знает, будет ли он жив завтра. Так что, грубо говоря, хоть подержаться… Можно понять, но это сейчас, а тогда я злилась невероятно.
Не нужно врать, что там все были недотроги. Сплошь и рядом – ох как наоборот. И я не только про ППЖ. Случаи бывали самые