О выпивке, о Боге, о любви. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Ум – помеха для нежной души,

      он её и сильней, и умней,

      но душа если выпить решит,

      ум немедля потворствует ей.

      Я изо всех душевных сил

      ценю творения культуры,

      хотя по пьяни оросил

      немало уличной скульптуры.

      Куражится в мозгу моём вино

      в извилинах обоих полушарий;

      здоровье для того нам и дано,

      чтоб мы его со вкусом разрушали.

      В обед я рюмку водки пью под суп

      и к ночи – до бровей уже налит,

      а те, кто на меня имеют зуб,

      гадают, почему он так болит.

      На некоторой стадии подпития

      всё видится ясней, и потому

      становятся прозрачными события,

      загадочные трезвому уму.

      Сегодня только тёмный истукан,

      изваянный из камня-монолита,

      отвергнет предлагаемый стакан,

      в который благодать уже налита.

      Ох, я боюсь людей непьющих —

      они опасные приятели:

      они потом и в райских кущах

      над нами будут надзиратели.

      Пью виски, водку и вино я,

      коньяк в утробу лью худую;

      существование иное

      я всем врагам рекомендую.

      За то я и люблю тебя, бутылка,

      что время ненадолго льётся вспять,

      и разума чадящая коптилка

      слегка воспламеняется опять.

      Сноровка ослабла, похвастаться нечем,

      я выпить могу очень мало за вечер,

      и тяжко настолько в душе с бодуна,

      как будто я на хуй послал колдуна.

      На нас огромное влияние —

      и на победы, и на бедствия —

      оказывает возлияние,

      включая все его последствия.

      Блаженство витает шальное,

      стихают надрыв и надлом,

      когда возникает хмельное

      вампиршество душ за столом.

      От выпивки душа нежней и пористей,

      и видно сквозь ледок житейской стужи,

      что корни наших радостей и горестей

      ветвятся изнутри, а не снаружи.

      К искушениям холодно стоек,

      воздержанье не числя бедой,

      между ежевечерних попоек

      обхожусь я водой и едой.

      Ушёл наплыв похмельной грусти,

      оставил душу змей зелёный;

      меня родители в капусте

      нашли, мне кажется, в солёной.

      Бутылка без повода круче всего

      калечит и губит мужчину:

      дурак может пить ни с того ни с сего,

      а умный находит причину.

      Отнюдь я, выпив, не пою,

      а учиняю праздник духа,

      плетя мелодию свою

      душой без голоса и слуха.

      Смотрю, садясь попить-поесть,

      на пятки дней мелькающих,

      у пьянства тоже