О выпивке, о Боге, о любви. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Забавный знаю феномен:

      от генерала до портного

      у нас химический обмен

      устроен так, что ждёт спиртного.

      Люблю я проследить, как возлияние,

      просачиваясь в мироощущение,

      оказывает веское влияние

      на духа и ума раскрепощение.

      Когда бы век я начал заново,

      то к людям был бы я внимательней,

      а гул и чад гулянья пьяного

      любил сильнее и сознательней.

      Душа, мягчея от вина,

      вступает с миром в компромисс,

      и благ любой, сидящий на,

      идущий по и пьющий из.

      Хоть пили мы, как пить не стоит,

      за это вряд ли ждёт нас кара,

      и только будущий историк

      учует запах перегара.

      Ко мне по ходу выпивания —

      о чём бы рядом ни кричали —

      приходит чувство понимания,

      что дух наш соткан из печали.

      Каким ни вырос любомудром

      и даже просто будь мудрец,

      а всё равно прекрасен утром

      к похмельной рюмке огурец.

      После пьянства лихие творятся дела

      в ошалело бессонных ночах:

      мрак женился на тьме, згу она родила,

      мы сидим вчетвером при свечах.

      В виду кладбищенского склепа,

      где замер времени поток,

      вдруг понимаешь, как нелепо

      не выпить лишнего глоток.

      В основном из житейского опыта

      мной усвоено важное то,

      что, пока ещё столько не допито,

      глупо брать в гардеробе пальто.

      От вида ландшафта, пейзажа —

      и речки, чтоб вилась тесьма, —

      хочу сразу выпить и даже

      не просто хочу, а весьма.

      У Бога я ни льготы, ни поблажки

      ни разу не просил, терпя убытки;

      за это у меня всегда во фляжке

      божественные булькают напитки.

      Ко мне явилось откровение

      о смысле жизни и нирване,

      но было выпить настроение,

      и я забыл его по пьяни.

      Спешу с утра опохмелиться я,

      чтоб горем не была беда,

      если начнётся репетиция

      премьеры Страшного суда.

      Пока не позвала к себе кровать,

      которая навеки нас уложит,

      на кладбище должны мы выпивать

      за тех, кто выпивать уже не может.

      Плывя со всеми к райским кущам,

      я только с теми теплю связь,

      кто видит вечное в текущем

      и плавно пьёт, не торопясь.

      Растает в шуме похорон

      последних слов пустая лесть,

      и тихо мне шепнёт Харон:

      – А фляжка где? Стаканы есть.

      Ближе к ночи пью горький нектар

      под неспешные мысли о том,

      как изрядно сегодня я стар,

      но моложе, чем буду потом.

      Творцам,