Прованс навсегда. Питер МейлЧитать онлайн книгу.
жабьем исполнении? Что скажет миссис Тэтчер?
Впрочем, что скажет госпожа Тэтчер, как раз не секрет.
«Жабы должны быть британскими!» – вот чего она потребует. Однако мне не хотелось замешивать в искусство политику, поэтому я задал очевидный вопрос:
– Почему жабы?
Месье Сальк глянул на меня так, будто хотел спросить, дурак я или только прикидываюсь.
– Потому что этого никто еще не делал.
Конечно же!
Весной и в начале лета мысли мои то и дело возвращались к месье Сальку и его питомцам, но я решил дождаться июля, когда concerto Bufo уже наверняка будет записан. Если повезет, смогу услышать и гимн Общего рынка.
Но, прибыв к месье Сальку с повторным визитом, я его не застал. Дверь открыла женщина, чье лицо весьма походило на поверхность скорлупы грецкого ореха, с пылесосной насадкой в руке.
– Дома ли месье?
Женщина отвернулась и выключила пылесос.
– Нет. В Париж отъехал. – Она помолчала и добавила: – По случаю Bicentenaire.
Музыку он, конечно, забрал с собой?
Этого она не знала. Она всего лишь экономка.
Не хотелось, чтобы поездка прошла совсем уж впустую, и я спросил, нельзя ли хоть жаб увидеть.
Нет. Они отдыхают. Месье Сальк велел их не беспокоить.
– Благодарю вас, мадам.
– Не за что, месье.
Перед Четырнадцатым июля газеты улавливали и излучали новости, повествовали о приготовлениях, о платформах, декорациях, визитах глав государств, о гардеробе Катрин Денев… Но нигде я не нашел ни единого упоминания, даже в разделе культуры, о поющих жабах. День взятия Бастилии прошел без единого квака. Да, месье Сальку следовало бы добиться живого исполнения.
«Шатонеф-дю-Пап» не сплевывать!
Август в Провансе. В это время лучше вести себя спокойненько, не высовываться из тени, двигаться размеренно и никуда по возможности не выезжать. Ящерки это прекрасно понимают, и мне следовало бы брать с них пример.
В августе, в конце восьмидесятых, в полдесятого утра я влез в машину и сразу же почувствовал себя как куриная грудка на сковородке. Я опустил глаза к карте, чтобы определиться с маршрутом, как можно более свободным от туристов и от очумелых на жаре дальнобойщиков. Капля пота с носа упала как раз в точку назначения, Шатонеф-дю-Пап, малый городок знаменитого вина.
За несколько месяцев до этого, зимой, я встретил на вечеринке по случаю помолвки двоих наших знакомых некоего господина по имени Мишель. Первые бутылки, первые тосты… Я сразу заметил, что если остальные вино просто пили, то Мишель следовал личному ритуалу, весьма продуманному и отработанному. Прежде всего он заглядывал в бокал, затем обнимал его ладонью и взбалтывал круговыми движениями. Подняв бокал до уровня глаз, он всматривался в следы турбулентного движения в толще и по краям. Обоняние его участвовало в исследовании наравне со зрением. Вдох, выдох… Еще одно, последнее вращение… и первые капли осторожно принимаются ртом.
Очевидно, что испытания вина