После «Структуры научных революций». Томас КунЧитать онлайн книгу.
от языка. Какую бы форму ни имела эта зависимость, она ставит перед реалистическим взглядом проблемы, которые я считаю подлинными и важными. Вместо того чтобы продолжать здесь их рассматривать – это задача уже другой статьи, – предлагаю анализ классической попытки от них избавиться.
То, что я описывал как проблему зависимости от языка, часто называют проблемой изменчивости значения. Чтобы обойти ее и связанные с ней проблемы, имеющие другие источники, многие философы в последнее время указывали, что истинностные значения зависят только от референции и что адекватная теория референции не должна предполагать способ, которым в действительности устанавливаются референты индивидуальных терминов[65]. Самая влиятельная из этих теорий – так называемая каузальная теория референции, разрабатываемая главным образом Крипке и Патнэмом. Она прочно укоренена в семантике возможных миров, а ее комментаторы вновь и вновь обращаются к примерам, взятым из истории науки. Обращение к ней должно как укрепить, так и расширить кратко описанный выше взгляд. Для этой цели я ограничусь версией, развиваемой Патнэмом, так как он более плотно использует материал из развития науки[66].
Согласно каузальной теории, референты таких терминов естественных видов (natural kind term), как «золото», «тигр», «электричество», «ген» или «сила», устанавливаются определенным уникальным актом именования или указания на образец данного вида с целью закрепления за ним имени, которое он будет носить впоследствии. Этот акт, с которым последующие говорящие связаны исторически, – «причина» того, что термин обозначает то, что он обозначает. Так, некоторые виды встречающегося в природе желтого, мягкого металла однажды получили имя «золото» (или его эквивалент на другом языке), и с тех пор данный термин обозначает все образцы, состоящие из того же вещества, что и начальный образец, вне зависимости от того, отличаются они от него по внешним признакам или нет.
Таким образом, референцию термина устанавливает начальный образец вместе с изначальным отношением сходства. Если первоначальные образцы не относились – полностью или частично – к одному виду, тогда термин, к примеру, флогистон, ничего не обозначает.
Теории, отвечающие на вопрос: что делает образцы идентичными, согласно этому взгляду, не имеют отношения к референции, точно так же, как и способы идентификации последующих образцов. Они могут изменяться как с течением времени, так и в рамках одного временного промежутка в зависимости от конкретного индивида. Но начальные образцы и отношения видового сходства устойчивы. Если значения (meaning) относятся к тому роду понятий и терминов, которые индивид может хранить в своей голове, тогда значение не определяет референцию.
За исключением имен собственных, я сомневаюсь, что для набора терминов эта теория работает точно так, как описано, но она приближается к этому в случае с такими терминами, как «золото». Достоверность применения
Защитников взглядов, которые, подобно моим собственным, зависят от рассмотрения того, как на самом деле используются слова и каковы ситуации, к которым они применяются, часто обвиняют в использовании «верификационной теории значения», которая сейчас непопулярна. Но в отношении меня это обвинение несправедливо. Верификационные теории приписывают значения индивидуальным предложениям, а через них индивидуальным терминам, которые в этих предложениях содержатся. Каждый термин имеет значение, определяемое тем способом, которым верифицируются содержащие его предложения. Я же предполагал, что, кроме исключительных случаев, термины сами по себе вовсе не имеют значения. Важнее то, что, согласно взгляду, описанному выше, люди могут использовать один и тот же словарь, обозначать им одни и те же предметы и все же по-разному идентифицировать эти предметы. Референция является функцией общей структуры словаря, но не различных совокупностей признаков, посредством которых индивиды представляют эту структуру. Существует тем не менее второе предписание, тесно связанное с верификационизмом, за которое я несу ответственность. Тот, кто отстаивает независимость референции и значения, также отстаивает и независимость метафизики от эпистемологии. Ни один взгляд, близкий к моему (в отношении тех аспектов, которые сейчас обсуждались, таких взглядов несколько), несовместим с этим разделением. Разделение метафизики и эпистемологии может возникнуть только в концепции разрабатывающей и то и другое.
S. Kripke. «Naming and Necessity» (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1972) и H. Putnam, «The Meaning of “Meaning”» в «Mind, Language and Reality, Philosophical Papers», vol. 2 (Cambridge: Cambridge University Press, 1975). Патнэм, по моему мнению, отказался от большей части компонентов теории, перейдя от нее ко взгляду («внутренний реализм»), который очень близок моему. Но за ним последовало не так много философов. Взгляды, описанные ниже, до сих пор актуальны.