Прежде чем сдохнуть. Анна Вячеславовна БабяшкинаЧитать онлайн книгу.
попасть ключом зажигания куда следует. Ожидая рождения первенца, Оганесян жестко бухал, запершись на даче, разогнав и жену, и прислугу. А водителя у него никогда не было. В приступах особо острой алкогольной интоксикации он тревожно названивал Натке и спрашивал: «Уже да?». Услышав «еще нет», тут же прерывал связь и от перевозбуждения хлебал виски из горла. Так что, когда Натка готова была доложить что «уже да», обессиленный ожиданием Рафаэль спал тревожным пьяным сном и не услышал ее звонка.
О Рафе и появлении Вагана Натка рассказывала складно, видно было, что она уже не раз репетировала этот рассказ – очевидно, она всю жизнь держала его в уме, чтобы однажды выложить все сыну. Я заслушалась. Внезапно Ната прервала свой рассказ вопросом:
– Помнишь у Максимовой в «Принце на белом «мерседесе» есть сцена, где героиня разговаривает с мужем о детях?
– Это где он спрашивает, что она будет делать, если вдруг залетит, а она отвечает «как скажете, повелитель»? – я тут же поняла, какую именно сцену Соколова имеет в виду. Ох, не зря я выписала этот отрывок в свой «разоблачительный» файлик! Так и знала, что это списано с натуры.
– Ага, именно про этот диалог я и говорю, – Натка пристально посмотрела на меня, – очевидно, я слегка насторожила ее своим ответом, демонстрирующим слишком уж заинтересованное отношение к предмету беседы.
Но инерция доверительности была уже слишком сильна, и недорассказать она не могла.
– Эта сцена, она не придумана. Это реальный разговор между Алкой и Рафом, – подтвердила мои ожидания Натка. – Только она тогда совсем не правильно поняла смысл происходящего.
– Это был тест для нее, проверка? – я не стала ради маскировки изображать тупость.
– Да, вроде того, – кивнула Соколова. – Я тогда уже была весьма беременна, и Раф как‑то внутренне заметался. Не то чтобы он сразу воспылал желанием разойтись с женой и на мне жениться. Наоборот, поначалу он всячески делал намеки, чтобы я не обольщалась и не рассчитывала. Я, конечно, и не мечтала. Мне и не надо было. Но как‑то его слегка переклинило. Вот тогда он и задал Алке этот вопрос, мол, а если ты забеременеешь? И она ответила то, что ответила: «Как хочешь, так и будет. Захочешь аборт – сделаю». По‑видимому, он ждал других слов. Он решил, что раз она не такая же специфическая тетка, как я, не спит и видит общих детишек, то она его на самом деле не любит. Тут его и понесло: «Представляешь, она готова была убить моего ребенка! И говорит, что любит! Да она, при случае, и мне аппарат искусственного дыхания отключить сможет». Переубедить его было уже невозможно. Впрочем, не буду врать, что я особенно пыталась. Ну и вскоре они разошлись. Алка, по‑моему, даже толком не поняла, почему. Раф ведь такой: если уж он принял решение, вычеркнул человека из своей жизни, то уже не считает нужным тратить время на разъяснение «политики партии». Алка, похоже, тогда решила, что всему виной первые морщины,