Каббала. Артур Эдвард УэйтЧитать онлайн книгу.
что определенный таким образом план включит все значительное из любой альтернативной схемы. Природа самого явления не предполагает ни такой основополагающей доктрины под эгидой Ветхого Завета, ни жизненно важного этапа Традиции, фиксируемой Священными Писаниями, ни какого-либо значимого события в истории Израиля, а полнее – в духе каббалистической теософии, о котором бы мы не узнали в должное время.
С самого начала следует отметить еще одно положение: в нашу задачу не входит написание своего рода пролегомены, или введения, чтобы облегчить читателю понимание текстов, если он решит ознакомиться с ними самостоятельно. Учитывая горение и страсть мистика, который занялся изучением сокровенного предания и поместил его в тайники своего сердца, надеемся, что те, кому адресован наш труд, доверяется нашему свидетельству, согласно которому Зогар, являющийся текстом текстов, представляет собой одну из величайших и уникальнейших книг мира, которую не с чем сравнивать. В то же время мы не советуем читать ее полностью. Ее французский перевод, несмотря на всю его ценность[35], содержит примерно 1 250 000 слов в шести объемистых томах, и без специальной подготовки он абсолютно нечитабелен. В нашей работе в сжатом виде приведен перечень главных тем Зогара, для чего нам пришлось перевернуть горы материала и осуществить тщательнейший отбор. За рамками этого остаются разбросанные в разных местах многословные раввинистические спекуляции, такие же бесплодные, как пустыня за пределами сада мудрости, безводная, как само поле исследования, причудливая и неудобопонятная экзегеза, невразумительные тезисы, смехотворные и путаные перекрестки и закоулки этого странного города мысли. Мы сознательно смешиваем метафоры, чтобы передать дух нашего предмета. Если Зогар уподобить храму знания, то для нормального, критически мыслящего человека на его портале должно выбить слова: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Пытаясь выявить из общей массы документов основу сокровенного учения, которое, по преданию, они воплощают, мы сразу же сталкиваемся с бесконечными противоречиями, свойственными тексту как таковому в его разнообразных ответвлениях и мелких деталях, а также с постоянными спорами относительно того, что является наиболее значимым и заметным. Вполне допустимо в не столь уж многочисленных случаях, когда ученые мудрецы поправляют друг друга, причем неважно, достигается в результате этих длительных дискуссий согласие или нет. Однако мы сталкиваемся с бессмысленным варьированием ясных вопросов в самих первоисточниках, поэтому для того, чтобы установить то, что отличает изначальную идею от ее развитой формы у позднейших каббалистов, необходимы годы и годы кропотливых исследований. Мы еще раз подчеркиваем, что в наши намерения входит по мере продвижения вперед найти, по возможности, середину между взаимоисключающими положениями, даже если в конечном итоге придется признать, что сокровенная Традиция представляет собой тайну на всех направлениях,
Следует заметить, что перевод был подвергнут некоторыми еврейскими учеными резкой критике и сам переводчик обвинен во враждебном отношении к иудейской Традиции. Большинству наших читателей достаточно будет просмотреть структуры и ссылки в статье доктора Роберта Эйслера в The Quest Quarterly review (Vol. XXV). Следует также упомянуть критические высказывания доктора Герхарда (Гершома) Шолема, профессора Талмуда и Каббалы в Еврейском университете в Иерусалиме. Переводчиком Зогара был еврей, принявший христианство, что могло сказаться на тенденциозном толковании отдельных мест и неправомерном придании им христианской окраски. Но вопрос заключается в том, передает ли перевод в целом при всех преднамеренных или непреднамеренных ошибках оригинал, пусть даже как парафраз, и это подтверждается или как будто подтверждается тем фактом, что на него ссылаются, когда надо, и те, кто высказывался против него, например: