История Французской революции: пути познания. А. В. ЧудиновЧитать онлайн книгу.
у которой была своя проза, свои будни, своя изнанка, рядом с героизмом, своя патология. Ее-то Тэн нарочито, но односторонне выдвинул вперед. Наша революция в этом отношении для меня не представляла ничего нового, ничего, что было бы мне раньше неизвестно, и Тэн остался для меня таким же Тэном, каким был и раньше…»[76]
Единожды выбрав путь апологетики «казовой» стороны Революции, мэтр «русской школы» остался верен ему до конца.
Глава 2
Второе «открытие» Кошена
После неудачной попытки В. И. Герье привить идеи Огюстена Кошена отечественной историографии российские историки забыли об этом французском исследователе почти на восемь десятков лет. И только в 1989 г. практически одновременно сразу три автора – академик, член-корреспондент и соискатель кандидатской степени – вновь попытались привлечь внимание публики к творчеству Кошена. Первые два сделали это целенаправленно, третий – благодаря удачному стечению обстоятельств.
Член-корреспондент АН СССР, математик и диссидент И. Р Шафаревич положил разработанную Кошеном историко-социологическую схему возникновения Французской революции в основу памфлета «Русофобия», опубликованного в тот год журналом «Наш современник» (№ 6 и 11). Сочинение вызвало общественный резонанс, но в силу своего сугубо публицистического характера не затронуло сферы профессиональных исторических исследований.
Статья академика А. Л. Нарочницкого в журнале «Новая и новейшая история», напротив, адресовалась практикующим историкам. Автор курировал в Академии наук мероприятия, приуроченные к 200-летию Французской революции, а потому его текст носил во многом установочный характер, указывая, на что именно советские специалисты по данной теме должны обращать особое внимание. К числу наиболее важных задач на ближайший период было отнесено и критическое изучение работ Кошена:
«Почти неизвестным для советских ученых является консервативный историк первой четверти ХХ в. <…> О. Кошен. Его книги об упрочении в 1793–1794 гг. неких “обществ мысли”, фанатически добивавшихся осуществления чисто абстрактных идей Руссо о равенстве и общей воле, стали евангелием историков ревизионистской школы, прежде всего Ф. Фюре. Труд Кошена пронизан отвращением к якобинизму и натянутыми искусственными концепциями. Представляется целесообразным подвергнуть анализу взгляды Кошена, первым выступлением которого была защита И. Тэна от критики его А. Оларом. <…> Всегда лучше иметь дело с оригиналом, а не его копией: критика Кошена будет более плодотворна, чем разбор повторения его мыслей историками-“ревизионистами”»[77].
Ранее я уже высказывал мнение об этой установке, поэтому сейчас позволю себе просто процитировать свою прежнюю оценку, тем более что с тех пор она ничуть не изменилась. «Похоже, сам А. Л. Нарочницкий был не слишком хорошо знаком с творчеством Кошена: в книгах последнего речь шла о распространении “обществ мысли”