Богословие истории как наука. Опыт исследования. Священник Михаил ЛегеевЧитать онлайн книгу.
type="note">[46], а потому, прежде всего, индивидуально-персональный характер.
Собственно, сама Священная История Израильского народа имеет локальный характер, несмотря на вселенское значение этой истории, состоящее в подготовке человечества к Боговоплощению (Быт. 3:15; 12:2–3, 13:1, 6, 15:5, 17:6–7, 18:18))[47]. С другой стороны, в Ветхом Завете содержатся указания на будущий универсализм Церкви (Ис. 2:1–4; Иез. 38:16) и, соответственно, её истории.
Обращаясь к «деталям» Священной Истории, мы увидим, что она оказывается «соткана» из множества отдельных историй – жизней конкретных людей, ставших «опорными вехами» и «ключевыми звеньями» всего священного исторического процесса[48]. Их «малые священные истории», русло которых составляет свободный выбор конкретных людей (Быт. 6:8–7:5; 17:1–3 и т. д.) – каждая в отдельности, – имеют такое же значение для человечества, как и история Израильского народа в целом.
Уже самые первые слова Библии («В начале…» (Быт. 1:1)) свидетельствуют о начале истории не только тем, что задают основание историчности дальнейшего тварного бытия, но равно и тем, что задают основание историчности самого библейского текста, который есть плод особенного и личного общения Бога и человека. Текстуальность, выраженность в тексте библейской истории[49], также свидетельствует о её антропоцентричности, направленности на человека.
1.2.5. Прообразовательность (типология) истории
История, и прежде всего Священная История, имеет прообразовательный, цикличный, а, следовательно – учитывая её линейность, – и спиралевидный характер[50].
Целый метод экзегезы – типологический[51] – оказывается целиком основан на типологии, прообразовательности Священной Истории, сообразуя, прежде всего, лица, события и явления Ветхого и, с другой стороны, Нового Заветов[52]. Практически все значимые фигуры и факты ветхозаветной истории не только впоследствии (в самом Новом Завете и святоотеческой письменности) будут сообразованы с последующим содержанием Евангелий, но и в самом Ветхом Завете содержатся, хотя и прикровенно, но в каком-то отношении и явные черты будущего – будущей истории, прежде всего, Самого Христа и связанных с Ним лиц и событий[53].
Однако следует заметить, что ветхозаветная история и сама в себе, имея необходимую внутреннюю поступательность и даже логику вызревания личных отношений между Богом и человеком, представляет череду внутренних образов, восходящих от одного к другому в устремлении к «реальности» и полноте Божественного Откровения во Христе (ср.: Лк. 17:26–29).
Весь исторический путь Ветхого Завета священных отношений Бога и человека изображается на страницах Библии не просто как череда исторических событий, но как череда событий и личных отношений, имеющая свою внутреннюю логику, содержащую две взаимонаправленные перспективы:
– выхода Бога к человеку, явлению Им Себя более и более открыто в череде теофаний, откровений, актов личного общения;
– восхождения
Ср.: «Всеобщий путь ко спасению души святые ангелы и святые пророки указывали и предрекали сперва
При этом непосредственным «субъектом (ветхозаветной) истории является народ, нация. Индивиды рассматриваются лишь в той мере, в какой они являются членами народа» (
Символично само наименование «Библия» – греч. «τὰ βιβλία», книги.
Ср.: «Ничего из пришедшего в бытие нет совершенно неподвижного по своему [природному] логосу…, все движется либо по прямой, либо по кругу, либо спиралевидно» (
От греч. «τύπος» – образ. Метод основан на сопоставлении предшествующих и последующих событий как образа и «реальности». Будет особенно характерен впоследствии для малоазийской и антиохийской богословских школ.
См. подр.:
В богослужении такая типология широко представлена паремиями (греч. «παροιμία», притча) – прообразовательными чтениями преимущественно из Ветхого Завета.