На Черной реке. Геннадий СтаростенкоЧитать онлайн книгу.
он и сам был акционером ДЕЛЬТАНЕФТИ, правда сверх-миноритарным.
Об этом ему прошелестел за столом ресторана в Москве Сашка Баринов, чин из Роснедр (Федерального агентства по недропользованию), номенклатурный толстый слизень, которого Нил знал еще с семидесятых, по учебе в «губкинском» – тогда худющим, как штакетина, и таким же несгибаемым комсомольским вожаком.
– Откуда ты знаешь? Откуда тебе в твоей конторе известно? – Надавил Тихарев. – Ведь я бы первый узнал. У меня на сероводород нюх острый. У меня везде детекторы газа расставлены.
– Хреново расставлены значит. – Слизень нечленораздельно глодал сладкую цыплячью ножку. – Значит, хреново расставлены, если уже и до меня дошло, а ты не знаешь.
– Узнать бы, откуда ветер дует…
Но в ядерный век никто не назовется твоим неприятелем и не бросит открыто перчатку. Рыцарские или хотя бы шпанские обычаи (чтимые Нилом со времен заключения) в том мире, где принимаются решения и где бурлят денежные потоки, не в чести. Никто к тебе не выйдет с открытым забралом.
Если бы у Нила Тихарева была говорящая фамилия, то от родительской она была бы так же далека, как и от благоприобретенного прозвища. У него, с одной стороны, человека неробкого и нетихого, склонность к вымогательству (Откат) вовсе не была определяющей. Не находи он странного в том, чтобы самого себя переименовать или самому себе присвоить новую фамилию, то назвался бы Прихватовым…
Нет, вовсе не от буровой оно велось бы лексики (где прихватом называют прилипание колонны или инструмента к стенкам скважины). Оно бы вбуривалось в самую глубину его детства – откуда и не разглядишь за давностью… Прихватом его звали челябинские мальчишки – за то, что в драке или борьбе любил «прихватить» – сдавить до хруста или вывиха шею противника. Придавит под локоть, ровно тисками, и держит, пока сопернику уже терпеть невмоготу.
Так неужели же теперь кому-то другому прихватить Нила Тихарева искомо?
Тихарев, конечно же, нутром чуял тектонические сдвиги, пошедшие в структуре акционеров компании. С тех пор как три года назад почти всю свою долю продал Клим Ксенофонтов, самый крупный «единоличник», в ней стали происходить потрясения и реверберации.
Тогда – три года тому назад – по долям она разделилась натрое. Треть принадлежала независимым и миноритариям, треть – КУЛОЙЛу и последняя треть – англо-голландской группе SORTAG. Последние называли себя инвестиционным синдикатом или энергетической корпорацией.
Спустя еще полгода влиятельные лица («козлы из правительства», как сцеживал с губы Тихарев – зло, но, впрочем, политкорректно), перекупили часть у миноритариев, выторговали небольшую часть у КУЛОЙЛа в обмен на другой сытный проект – и отдали это SORTAG'y. Теперь у группы SORTAG оказалась почти половина акций ДЕЛЬТАНЕФТИ.
В этом была и политсверхзадача – энергетические концессии Европе в обмен на политические.
Нила Тихарева в лихорадочной сумятице, связанной с «бегством капитала» в лице Клима Ксенофонтова,