Завтра в Берлине. Оскар Кооп-ФанЧитать онлайн книгу.
гуле, – точно рабочие, которые включили станки, но толком не проснулись. Ни разговоров, ни музыки – только бесконечный шум кофемашины для всех, кто проснулся одиноким.
На одном конце стойки хозяин читал газету, а на другом, по эту сторону, мужчины стояли через равные промежутки и пристально смотрели перед собой, в какую-то особую пустоту – пустоту их предрассветного существования. Время от времени кто-то из них клал на стойку монету, пожелание «хорошего дня» прерывало молчание, головы поднимались, и он выходил, будто его никогда здесь и не было. Одни выходят, другие входят – и вечный шум, стальной шум кофемашины.
Хозяин перевел взгляд с газеты на Тобиаса – так, будто ничего от него не ждет.
– У вас есть телефон?
Хозяин посмотрел на дальний угол зала. Действительно, Тобиас увидел там аппарат.
Он вынул несколько монет и развернул бумажку, на которой Виктор написал свой номер. Мужчины у стойки наблюдали за ним. Хозяин читал газету.
– Виктор? Это я… Я так надеялся, что ты возьмешь трубку. Боялся, вдруг не ответишь… Ты нужен мне, Виктор. Где ты живешь? Отлично, я скоро.
Пока Тобиас проезжал станции, отделявшие его от Северного вокзала, он пытался думать о Жероме, но без толку: все, чего ему хотелось, – найти кровать и наконец вырубиться; спать и никогда не просыпаться.
Виктор не задавал вопросов. Они уснули вдвоем, прижавшись друг к другу.
Тобиас жил у Виктора, на улице Дюнкерк. Все у них было на двоих: постель, походы в душ, кастрюли, одежда.
Виктор работал в рекламе, квартира у него была со всеми удобствами. Тобиас не мог вернуться в кафе на бульваре Сен-Мишель: он слишком боялся. Ему казалось, будто вокруг улицы Эколь и всего левого берега Сены клубится что-то смутное. Он не мог приближаться к тем местам. Левый берег – это полиция и тюрьма, общий душ и побои от надзирателей.
И все же вскоре ему пришлось решиться и сходить за тем, что он немного по-детски называл «своим кладом». Да, с ним можно будет продержаться какое-то время, но для этого нужно пойти туда, на улицу Эколь, на лестничную клетку возле двери мадам Жерар.
Он пошел туда однажды ночью – легавым ведь тоже нужно когда-то спать. Все было в порядке, код не сменили, на лестнице так же пахло подвалом и жареным. Клад был на месте, в свертке за газовыми трубами. Тобиас сунул его под куртку и побежал, как будто удирал от всего, что оставалось здесь, в его прежней жизни.
И все же он не раз вспоминал свою мансарду Поло, Мориса и Жеже с бульвара, а особенно – Жерома, в то утро, когда его повязали; бедняга, никогда ему не увидеть Луизу, но он будет все так же писать ей и мечтать о Монтевидео, сидя за решеткой в грязной камере.
Это не Жерома, а его, Тобиаса, должны были взять, у него-то нет Луизы.
Хотя, в общем-то, есть – многое поменялось с тех пор: у него был Виктор и все те дни, когда он ждал его с работы. От любви он был как в тумане, ни о чем не мог больше думать. Вечер наступал как облегчение, он шел встречать Виктора у серой офисной башни, они пили шоколад, сжимали