Месье Террор, мадам Гильотина. Мария Шенбрунн-АморЧитать онлайн книгу.
почистил зубы смесью мела, мяты и мыльных стружек. Вернулся в гостиную, растирая торс полотенцем. Комнату заливало солнце, пахло свежесваренным кофием, и в мире стало одним мерзавцем меньше.
– А убила его, – с удовольствием повествовал Василий Евсеевич, – молодая девица, причем аристократка, некая Мари Анна Шарлотта Корде дʼАрмон.
Александр взял газету. «Монитор» сплошь состоял из некрологов, превозносивших великого апостола и мученика свободы, который жил и погиб ради счастья народа. Страницы заполняли требования секции Пантеона, Общественного договора, Друзей Родины, Пик, Кордельеров и прочих секций Парижской коммуны воздать погибшему защитнику нации величайшие почести. И все единодушно требовали беспощадной кары его убийцам: девице Корде и подославшим ее жирондистам. Отменялись даже торжества по поводу очередной годовщины взятия Бастилии. Якобинцы с утра заседали в своем клубе, где наперебой клялись отомстить врагам народа. Все их дебаты пресса цитировала дословно, как будто это были важные государственные акты.
Александр швырнул «Монитор» на пол:
– Марат получил только то, что заслуживал. «Друг народа» постоянно твердил, что царство свободы, равенства и братства без кинжалов и плах не построить.
– М-да… – Василий Евсеевич пошевелил бровями. – Но для нас это не слишком удачно. Каннибал и так уже подыхал от своей экземы, в последнее время от него многие отвернулись. Собственные соратники и те его обезьяной и бешеной собакой обзывали, даже для них он стал слишком кровожадным. А эта Корде из бесноватого создала мученика. Теперь иначе как божественным его уже и не называют. Сейчас террор неминуемо усилится. А раз его убила аристократка, то за это поплатятся все аристократы, причем первая – королева.
Мария-Антуанетта, вдова казненного Людовика XVI, содержалась под стражей в замке Тампль, и поговаривали, что ее тоже вскоре будут судить. Суд мог закончиться только казнью, что само по себе, конечно, огорчительно, но с какой стати это взволновало Василия Евсеевича, которого чужие дела отродясь не тревожили? Александр разжег угли в очаге, водрузил котелок с водой на печной под.
Дядюшка продолжил комментировать новости:
– Теперь жакобены скачут, будто бесы перед заутреней. Баррас, соратник-монтаньяр, ишь как распинается! Подзабыл уже, что прозывал мученика революции припадочной рептилией. А живописец этот их, Жак-Луи Давид, тоже подсуетился: планирует «божественному» Марату торжественные похороны. – Пошуршал страницами, выудил новую пакость: – У королевы забрали сына. Людовика XVII отдали на воспитание сапожнику.
Не похоже на дядю так горячиться из-за несчастий других людей, пусть даже и королей.
– А что еще пишут про вчерашнее убийство? Про эту Шарлотту?
– Сообщают только, что под одеждой у нее обнаружили приколотое воззвание к французам. Но радетели свободы не раскрывают народу, что там было написано. Ее сегодня допрашивают в тюрьме аббатства, ищут соучастников.
– Нашли кого-нибудь?
Дядя поверх очков уставился на племянника:
– Тебе-то что?
Александр