Война или мир. Влад СавинЧитать онлайн книгу.
восемнадцатого года, «кровососам – расстрел на месте»! Однако помню, как ты в какой-то деревне свой паек китайской семье отдал, девять детей там было – а сам после смеялся: «И чем я сегодня обедать буду, ладно, поститься полезно иногда». Значит, осталось в тебе еще что-то здоровое, советское, наше?
А когда мы в осаде сидели, и толпа китайцев бежала на наши пулеметы по ровному полю, и ясно было, что не добегут, лягут все – Куницын ухмыльнулся и сказал:
– Безумству храбрых – венок со скидкой! Куда торопитесь, дураки?
Так веришь ли ты в коммунизм? Классиков цитируешь, «от зубов отскакивает». Как говорил ты, оглядывая китайский городок, первый на нашем пути:
– Ну что, в темпе берем вокзалы, мосты, почту, телеграф, что там еще по Ильичу? За отсутствием такового в этом городишке – старосту или бургомистра, как тут администрация называется, связь, если тут телефон есть, и вооруженную силу, то есть казармы гарнизона и полицию. Отделение на броне и с пулеметом на въезде, никого не выпускать, отделение на выезде, с той же задачей, через город на скорости проскочить и позицию занять. Товарищ капитан (Ли Юншену), это я вам говорю – мне, что ли, за вас батальоном командовать? Поставьте задачу подразделениям! И держи – я тут твою речь перед народом набросал, ты ведь по-русски уже читать умеешь? Если нет, то Писатель тебе в помощь, переведет!
Писатель – это я. Раньше у меня был позывной «Брат», так же как у самого подполковника «Скунс» – но отчего-то не прижилось. Я еще тогда спросил, не поняв, я же к литературе никакого отношения не имею – Куницын ответил:
– А чтоб никто не догадался! И ты же китаевед? А у них «литература» это вообще все, что написано! И вообще, это мне до пенсии или увечья служить, а ты скоро снимешь погоны – и кем хочешь быть на гражданке?
А я не задумывался! Но предлагали мне уже – специалистом по Японии и Китаю, на восточный факультет МГУ. Скунс лишь хмыкнул и ответил:
– Ну, смотри, но если когда-нибудь книжку напишешь, то не забудь, кто тебя первым «писателем» назвал. Вот кажется мне – у тебя бы получилось. Так что гляди в оба, запоминай и копи материал, как тебе еще Адмирал наш советовал в сорок пятом.
И добавил, чуть помолчав:
– А главное, постарайся, чтоб тебя не убили. Не геройствуй особенно – на то такие, как я, есть. Кого Отечеству не жалко.
Рисуется, как Печорин? Хотя у меня ощущение, что он со мной не по субординации – потому что с чего-то видит во мне будущего летописца, только каких событий? И Адмирал тоже ведь намеренно меня «свидетелем истории» делал! Здесь я – и старший переводчик, и батальонный летописец, и что-то вроде адъютанта, Куницын меня постоянно с собой таскает, «ходи и смотри». Я и смотрю, и не только по сторонам, уж больно личность товарища Скунса мне интересна. Однажды, когда у нас в очередной раз беседа о литературе зашла, я спросил: «Товарищ подполковник, а кто из литературных героев вам близок?» Так он ответил, лишь мгновение подумав:
– Из современных?