Сравнительная политология. Политическая власть и политическое выражение. В. В. ЖелтовЧитать онлайн книгу.

      Формирование концепции «граница» рассматривается в этой же перспективе. Прежде, как например в Китае или на Востоке вообще, это понятие было связано с определенной зоной. С зоной, оспариваемой и пористой, разделяющей неведомые друг для друга миры, например: христианство и ислам, или цивилизацию и варварство, или полюсов авторитета в римском смысле Limes[55], или в принятии английского термина Frontier[56].

      В Европе XV в. это понятие приобретает точное топографическое значение, отличное от предыдущего периода. Терпимость, как результат естественного перехода между определенными комплексными пространствами, включающих множество политических, а также культурных, социальных и экономических элементов, уступает место требованию нахождения людей в предписанном политическом пространстве только на основе политического критерия. С этого момента границы приобретают современный смысл, тогда как немецкий термин Grenze, или английские термины Border или Boundary, в XVII в. перестают обозначать границы суверенитета только государства. То же самое происходит и в Италии, где выражение Confine di Stato возвращается к старой идее границ, отражающих физические и юридические ограничения для управляемых.

      С другой стороны, конкурентная множественность этих этатических ограничений не является тотальным закрытием государств Европы. Европа – не Китай. Ни одно из государств Старого континента не могло превратиться в Срединную империю, отрезанную от своего окружения. Какими бы ни были средства действия и аргументы их легитимации – государство-администрация при абсолютизме, а также современное государство-нация – не могут достичь идеала закрытости.

      С одной стороны, европейские политические объединения являются схожими в основных чертах и различными одновременно в своей ситуации. В силу этого некоторые из них остаются более пермиссивными (терпимыми, дозволяющими) и открытыми новым доктринам или практикам, чем другие, склонные в большей мере к попыткам наступления на личную независимость своих граждан.

      С другой стороны, близкое географическое соседство стран Западной Европы способствует перемещению граждан, товаров, денег, образов жизни, идей, чему государства решительно помешать не могут. Это позволяет существовать и действовать разнообразным меньшинствам. То, что может быть запрещено в одной стране, может иметь право на жизнь в другой стране. Это отмечено на протяжении ряда столетий. Тем самым обеспечивается плюральность европейских политических пространств, что позволяет понимать культурный и идеологический плюрализм, а также фермент автономии обществ перед лицом центрального авторитета.

      Нужно сказать, что через фракционирование политического единства Западная Европа и Северная Америка сформировали пермиссивное[57] пространство, в рамках которого происходит взаимодействие освободительных факторов