Сравнительная политология. Политическая власть и политическое выражение. В. В. ЖелтовЧитать онлайн книгу.
принципом нового институционного порядка объявлялся «новый араб». Двенадцатью годами ранее подобное произошло с Бургибой[156], когда он объявил построение современного Туниса.
Наконец, любая формула легитимации должна завершаться символикой религиозной природы. Отказ от нее прямо связан с дефицитом или кризисом легитимности, что неизбежно может сопровождаться революционными событиями, как это имело место в Иране, когда исламский календарь был заменен имперским календарем.
2.1.4. Имперский российский порядок
Политическое развитие России характеризуется иной моделью политического обязательства, которое берет начало в византийском христианстве. Последнее решительно отличается от католичества.
Христианство пришло в Рим, когда имперские институты переживали упадок. Религиозное пространство оказалось в силу этого автономизированным, что способствовало претензиям церкви на такой же суверенитет, как и у политической власти. Политическая власть в Риме, как известно, с середины V века н. э. не могла осуществлять эффективный политический контроль над обществом.
В Византии сложилась иная ситуация. Христианство здесь не было носителем политической модели. Эта модель создавалась под воздействием социальных практик и властных отношений. В Византии в первые века нашей эры политический порядок был достаточно структурированным, и церковь была вынуждена считаться с ним. В итоге между империей и церковью сложилась ситуация сотрудничества: ни одна, ни другая не могли контролировать друг друга; каждая из них должна была считаться с другой с тем, чтобы укреплять собственную власть. А потому византийская модель не была теократической, т. к. император имел перед собой сильную церковь, не была она и цезарепапистской[157], т. к. церковь сосуществовала со структурированной имперской властью.
Именно поэтому восточное христианство создает в Византии оригинальную модель, характеризующуюся большим ресурсом власти. Религия и политика тесно переплетаются между собой, укрепляя друг друга, обе они – и религия, и политика – отмечены глубокой институционализацией, что наделяло каждую из них своим собственным пространством и богатыми бюрократическими ресурсами.
Никакого сомнения нет в том, что такая модель выгодна императору, который ежедневно отправляет властные функции и обладает к тому же религиозной легитимностью, которая позволяет ему представать в качестве «избранника Бога», даже «земного Бога», и осуществлять опеку над церковью, контролируя, например, выбор патриарха. Логика такой сверхвласти приводит императора к тому, что он как бы получает право излагать догмы и тем самым навязывать свои собственные теологические концепции.
На основе такой оригинальной системы создается особая модель политики, которая позволяет обладателю мирской власти вырабатывать прямое политическое
Бургиба Хабиб (1903–2000) – президент Туниса с 1957 по 1975 гг.
Цезарепапизм (византизм) – термин, введенный католической историографией XIX в. для обозначения таких отношений между императорской властью и церковью в Византии, в которых глава государства (император) выступал главой церкви.