На заработках. Роман из жизни чернорабочих женщин. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
что застеклянившиеся лужицы оттаяли и белый иней с досок исчез. Мужики и бабы бросились исполнять приказание. Хозяин и сам сдергивал вместе с ними рогожи с парниковых рам и говорил:
– Ведь вот сейчас ни за что ни про что за четырех дур отдал четыре рубля больничных. На огороде еще и конь не валялся, а уж четыре рубля подай.
– Заслужим, Ардальон Сергеич, верь совести, заслужим, – бормотали бабы и до того усердствовали в деле снимания рогож, что даже платки их съехали с голов на шею.
– Толкуй! Пока еще вы заслужите-то, каждая из вас обпить-объесть хозяина успеет. Хлеб-то нынче сунься-ка – девять гривен пуд.
Солнышко между тем светило все ласковее и ласковее и уже начало пригревать рабочим спины. Сиял ясный, солнечный день.
Ардальон Сергеев хоть и хозяйствовал, но был не ленивый рабочий мужик и в горячую пору дела всегда сам работал вместе со своими рабочими на огороде, но сегодня особой работы не предстояло, не было ничего спешного, а потому, обойдя все парники и заглянув под рамы, он приказал мужикам и женщинам полоть между огурцами сорную траву и разрыхлять землю, а сам отправился в избу присмотреть за стряпухой.
Стряпуху Арину застал он чистившею картофель для щей. Печка уже вытопилась, и котелок воды, заправленной кислой капустой, снетками и крупами, кипел, клокоча белым ключом.
– Доходишь ли до своего дела, мастерица? – спросил он ее, входя в избу и вешая картуз на гвоздь.
– Дохожу. Отчего же не доходить? – отвечала несколько застенчиво Арина. – Дело немудрое.
Ардальон Сергеев сел на лавку и стал набивать табаком коротенькую трубку. Арина стояла к нему спиной и шевелила красными голыми локтями, продолжая чистить картофель. Миткалевый печатный платок с красной каемкой и с изображением русской азбуки вместо рисунка посредине прикрывал ее голову. Арина была неладно скроенная, но крепко сшитая девушка, как говорится, с широкими плечами и бедрами, со станом почти без перехвата. Лицо ее с несколько вздернутым носом и маленькими глазами было, впрочем, симпатично. Арина вступила в девятнадцатую весну своего существования. Закурив трубку и попыхивая дымком, Ардальон Сергеевич сидел, смотря на широкую спину девушки, и наконец опять спросил:
– Дома-то графилось ли стряпушничать?
– Еще бы не графиться! – отвечала Арина, не оборачиваясь.
– Стало быть, родители приучали?
– А то как же? У нас без этого нельзя.
– Оба живы – и отец и мать?
– Оба. Они-то меня и снарядили в Питер.
– Мать-то стара?
– Да не так чтоб очень. Зачем ей старой быть?
– Дети малые у ней есть?
– По третьему году девочка да по пятому году мальчик.
– Ну, это, стало быть, не стара. Ты старшая, что ли?
– Старшая.
– Что ж замуж не вышла?
– И вышла бы, да как приданое-то справить? На какие деньги? У нас ноне голодуха. Нынешний год у нас никто из девок замуж не выйдет.
– Не берут, стало быть, без приданого-то?
– Да