Иван Грозный. Сергей Эдуардович ЦветковЧитать онлайн книгу.
и обуздания «злейших человек и лукавых». «И аще убо царю се прилично ли: иже бьющему царя в ланиту, обратите и другую?.. Како же царство царь управит, аще сам без чести будет? Святителям же сие прилично…»
Так, рисуя картину всемогущества Сильвестра, Грозный отводил от себя упреки в гонениях и мучительстве, ибо те, кого Курбский называет праведниками и мучениками, на самом деле нечестивые злодеи, «собаки» и клятвопреступники, заслужившие смерть. Преследовать их – дело благое и праведное, каковое предписано святыми отцами, апостолами и самим Богом. Страдания же грешников не превращают их в мучеников.
Курбский, повторяю, попался в полемическую ловушку, расставленную ему Грозным. Заговорив о Сильвестре, он лишь превратил тип в антитип с ясно различаемым нимбом над головой. Поэтому у нас есть все основания заключить, что единственный источник сведений о «всемогущем» Сильвестре – сам Грозный.
Мне трудно разделить точку зрения тех историков, которые видят в Грозном посредственного писателя. Как- никак, ему выпало редкое писательское счастье, ставящее его наравне с корифеями литературы, – создать художественный образ, переживший века.
***
Грозный ввел в заблуждение не одного Курбского. Целые поколения историков, даже те, которые видели в грозном царе всего лишь трусливого тирана и посредственного писаку, продолжали смотреть на Сильвестра его глазами. Вот, например, какую восторженную оценку дает ему Н.И. Костомаров: «Сильвестр – одна из таких необыкновенных личностей, которые во время спокойного течения общественной жизни могут навсегда остаться незамеченными, но в эпоху переворотов и катастроф, силою своего ума и воли (курсив мой. – С. Ц.), вызываются стать на челе общественной деятельности».
Увы, рассмотреть в бледной, расплывчатой фигуре Сильвестра подлинного главу правительства, творца всех свершений первой половины царствования Грозного, не получается. Его первенство в государственных делах не отмечено ни одной грамотой, ни одним документом. Его имя даже не значится в числе придворных лиц, получавших подарки от высших иерархов по случаю церковных праздников, – таково было подлинное положение этого мнимого главы государства и Церкви! Задабривать его и заискивать перед ним не находили нужным.
Но может быть, его влияние на Грозного проявилось в том, что он сковал волю царя, подавил его своей личностью, заставив волей-неволей, пускай и в тяжком ярме, идти по пути добродетели? Нет, и такой взгляд на Сильвестра оказывается лишенным всякого основания. Представлять его этаким русским Сенекой при доморощенном Нероне – значит предаваться безудержной фантазии в стиле упомянутых посланий Ивана. Приобрести безраздельное господство над духом и волей Грозного Сильвестр не мог просто потому, что отнюдь не был крупной личностью. Этому учителю нечего было сказать своему ученику, превосходившему его и ученостью, и широтой интересов. До нашего времени дошли три послания