Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии. Виктор ТакиЧитать онлайн книгу.
Унгерна, располагавшийся в Бабадаге в сентябре 1773 года, высылал специальные отряды вглубь страны, которые должны были не только уничтожать малые партии противника, но и помешать местным жителям собирать урожай92. В ноябре того же года русские партии были высланы для разорения прибрежных селений в районе Кюстенджии Варны. Это мешало османам концентрировать большие массы войск к северу от Балканского хребта в зимнее время года, что обеспечивало безопасность русской армии на зимних квартирах93. В 1774 году корпус М. Ф. Каменского сжег деревни вокруг Шумлы, хотя на этот раз целью было выманить великого визиря из этой неприступной крепости для защиты мусульманского населения94.
Кампания 1773 года установила сценарий, который будет повторяться в последующих русско-турецких войнах. Стратегия выжженной земли, применявшаяся как османской, так и русской армией, приводила к временной депопуляции Добруджи и Дунайской Болгарии. В войну 1787–1792 годов сожжение деревень и переселение жителей-христиан с южного на северный берег реки также имели место, хотя в гораздо меньшем масштабе, поскольку русские войска пересекли реку только в последний год войны и не продвинулись далее северной Добруджи95. Во время войны 1806–1812 годов масштаб этих переселений был таков, что к началу 1811 года вся территория на 100 верст к югу от Дуная была «совершенно обнажена от жителей», по сообщению возглавившего русскую армию М. И. Кутузова. После того как передовые партии на протяжении предыдущего лета «загнали все в Балканы», русские войска не могли рассчитывать на местную провизию и, как следствие, не могли продвигаться более чем на 30 верст к югу от реки96. Тем не менее даже преимущественно оборонительная стратегия, избранная Кутузовым на завершающей стадии войны, предполагала высылку малых партий вглубь османских территорий. «Болгарские селения приказано было щадить исключая хлебных и фуражных запасов, которые и в болгарских селениях сожжены с оставлением только пропитания на короткое время», – докладывал Кутузов Александру I97. В этой ситуации местные жители стояли перед трудным выбором между переселением вглубь османской Румелии и следованием за русской армией, отступающей на северный берег Дуная, что многие из них и сделали.
Уже в конце 1810 года отступление русской армии за Дунай на север сопровождалось переселением прорусски настроенных жителей-христиан из окрестностей Разграда и Джумлы, а отход флангового отряда М. С. Воронцова привел к подобной же эмиграции болгар из-под Плевны, Ловчи и Севлиево98. Переселение становилось своеобразной альтернативой антиосманскому восстанию в Дунайской Болгарии, возможность которого рассматривал Багратион в начале 1810 года. Когда болгарские старейшины из селений, располагавшихся между Дунаем и Балканами, попросили у Кутузова «на письме уверение, что ни в коем случае они Россиею в руки турков преданы не будут», главнокомандующий отверг их просьбу «дабы сих людей, горячностью веры движимых, не погубить безвременным
Там же. С. 109.
Там же. Т. 5. С. 57.
Так, передовой отряд генерал-лейтенанта М. И. Кутузова сжег селение Монастырище, в то время как генерал-лейтенант С. Ф. Голицын, чьи войска захватили Мэчин, приказал и христианским жителям города переселиться на левый берег Дуная. См.:
Кутузов – военному министру М. Б. Барклаю-де-Толли. 14 декабря 1811 г. // М. И. Кутузов. Сборник документов и материалов. Т. 3 / Ред. Л. Г. Бескровный. М.: Воениздат, 1952. С. 751.
Кутузов – Александру I. 13 февраля 1812 г. // Там же. С. 801.