Мякоть. Сергей МалицкийЧитать онлайн книгу.
звонил. Отправлял Юлькины фотографии. Знаешь, мне почему-то казалось, что он спрятался.
– От кого? – не понял Горохов.
– От матери, от меня, от Юльки, от самого себя… – перечислил Рыбкин. – Хотя Юльки тогда еще не было… Или сошел с ума. Когда я ему звонил, он разговаривал со мной так, словно нас кто-то подслушивает.
– Подожди, – поморщился Горохов. – Но ты же нормальный! Если он сошел с ума, и ты должен быть не в себе. Это же передается!
– А если в легкой форме? – усмехнулся Рыбкин. – Ты же сам говоришь. Все мужики – мудаки.
…
– У него коробка в столе лежала, – сказал, когда они все же перешли на вино, Рыбкин. – Я ее помню. Кажется, она была единственной вещью, которую он взял с собой в Красноярск. Похоже, он уезжал уже с решением уйти. Там хранилась одна ерунда. Ну, эти награды. Вся эта шушера любит награждать друг друга медальками. К каждому юбилею. За безупречную службу. Словно метки друг на друга ставят. Ты наш. Теперь ты совсем наш. Теперь ты нашее нашего. А вот теперь ты самый наш всех степеней. Понимаешь? И там был нож. Такой странный. Длиной в ладонь, в кожаных, вышитых бисером ножнах. С темным лезвием. Стекло резал.
– Нож? – поразился Горохов.
– Да, – кивнул Рыбкин. – Отец по молодости что-то такое исполнял на Алтае, оттуда привез. Точнее, доставил в отдел, а там уж за службу этим барахлом его и наградили. Рассказывал, на лезвии гравировку сделать не смогли, не взял этот металл гравер, не знаю, может, у него алмазного резца не было. Они приклепали табличку на медную рукоять. Таким… ромбом. Алюминиевая бирка. «За безупречную службу и личную отвагу». Этого ножа я не нашел.
– Может быть, продал? – спросил Горохов.
– Не знаю, – вздохнул Рыбкин. – Впрочем, какая разница. Я только один раз и держал этот нож в руках. Забрался, достал коробку со шкафа. В детстве еще. Тяжелый он. Словно из свинца.
– Может, вольфрам? – предположил Горохов. – Я смотрел какое-то кино однажды…
– Брось, Борька, – поморщился Рыбкин. – Какое кино? Отец тогда мне чуть голову не оторвал. Подзатыльник отвесил. Первый и единственный раз в жизни. И ты знаешь… я на него не обиделся. Я даже не обиделся, что он бросил мать.
– Почему? – спросил Горохов.
– Он как будто уводил от нас беду, – объяснил Рыбкин.
– И увел? – спросил Горохов.
– Не знаю, – покачал головой Рыбкин.
– У нас вся фирма на этом держится, – пробормотал Горохов. – Ты ведь помнишь, в какой стране живешь? Клинский ведь когда-то служил с твоим батей? Тоже шушера? А Корней? Хотя он там был недолго. Безбабный? Ты хоть понимаешь, что если бы не связи этой шушеры, нашей фирмы вовсе бы не было? Если бы их не было, не было бы ничего!
– А если была бы другая? Лучшая жизнь?
«Может быть, и Ольга была бы другой? Ольга Рыбкина…»
– Без нас, – вдруг серьезно сказал Горохов.
…
– Вовка? Ты?
– Ну ты даешь, Рыбкин. А кто еще мог взять мой телефон кроме меня? Ты где?
– У Гороха под Рузой, – ответил