Ветер знает мое имя. Исабель АльендеЧитать онлайн книгу.
сбросить вниз и его, но инструмент оказался тяжелее, чем они думали, и его предпочли выпотрошить.
Вандалы орудовали несколько минут, а эффект получился, как от взрыва гранаты. Перед уходом они опорожнили на постели мусорное ведро, изрезали обивку мебели, стащили серебро, которое Ракель бережно хранила, облили бензином ковер и подожгли. Всем скопом сбежали по лестнице и смешались с разъяренной толпой на улице.
Фолькер выждал, а потом, убедившись, что налетчики действительно ушли, спустился в разграбленную квартиру Адлеров. Увидев, что горит только ковер, полковник с характерным для него несокрушимым спокойствием ловко ухватил его за края и сложил вдвое, чтобы сбить пламя. Потом принес из спальни одеяла, набросал их на ковер и потоптался, чтобы окончательно потушить огонь. Поднял опрокинутое кресло и сел, переводя дыхание.
– Я уже не тот, что прежде, – пробормотал Фолькер, сожалея о прошедших годах.
Он так и сидел, дожидаясь, пока утихнет барабан, стучащий в груди, и размышляя о том, насколько все серьезно. Все оказалось гораздо хуже, чем он себе представлял, когда слушал по радио призывы к манифестациям против еврейского заговора. Немецкий министр пропаганды, выступая от имени Гитлера, объявил, что манифестации в ответ на убийство дипломата в Париже партия не организует, но дозволяет. Негодование немецкого и австрийского народа вполне оправданно, сказал он. То было приглашение к грабежу, погрому, бойне. Полковник пришел к выводу, что обезумевшая толпа, на первый взгляд казавшаяся ордой, не имевшей никакой цели, кроме насилия, действовала не повинуясь порыву, а была подготовлена: жертвы назначены, безнаказанность обеспечена. Налетчики наверняка получили инструкции: громить только евреев, других не трогать: этим объясняется тот факт, что в доме разграбили только квартиры Адлеров, Эпштейнов и Розенбергов. Фолькера не обманула штатская одежда негодяев. Он знал, что орудовали группы молодых нацистов, тех самых, кто в последние годы сделал насилие политической стратегией, а после аннексии положил террор в основу управления государством.
Он все еще собирался с силами, когда в коридоре раздались шаги, и через мгновение перед ним предстал какой-то одержимый с нацистским штандартом в руках, которым он потрясал, как копьем.
– Адлер! Адлер! – хрипло орал он.
Полковник не без труда поднялся и вынул люгер из кобуры.
– Кто вы такой? Что вы здесь делаете? Это квартира Адлеров! – набросился на него незнакомец.
Фолькер не ответил. И не сдвинулся с места, когда тот помахал древком штандарта у него перед носом.
– Где он? Где Адлер? – твердил здоровяк.
– Можно узнать, кто его ищет? – осведомился Фолькер и взмахом ладони отстранил древко, словно прогоняя муху.
Только тогда Петер Штайнер обратил внимание на возраст полковника и на мундир Великой войны: до него дошло, что перед ним не нацистский офицер. В свою очередь, Фолькер увидел, как вошедший выронил штандарт и в отчаянии стиснул голову руками.
– Я ищу друга, моего друга