Деревенские истории. Анатолий ЕхаловЧитать онлайн книгу.
разводил шмелей. У шмелей мед особого вкуса, шмели его упаковывают в капсулы, похожие на горшочки. Очень хороший мед.
И в Сосновом Катыря пасеку держал да еще дикий мед собирал. Катыре было уже около пятидесяти. Но на вид он был гораздо моложе. Мирный Катыря человек. Добрый.
– Расскажи, дядя Гриша, – просили дети. – Про Первую мировую. Как там было, на войне…
– Ой, ребята, лучше бы вам не знать этого. Но раз уж не отступаетесь, расскажу. Забрали меня на фронт в артиллерию, потому что образование у меня было восемь классов. По тем временам, в царское время – очень высокое образование считалось. Стал я заряжающим, откатчиком, шнур который дергает.
И вот однажды нам были координаты заданы, по которым нужно было вести огонь, а обстановка поменялась. И оказалось так, что там, где были немцы, уже наши. Они немцев вышибли. А мы все продолжаем бить…
Жар от орудия уже, а мы все бьем и бьем. А там уже наши!
Тут в сознание вошло: «Катыря, да ты своих побил!»
А эти наши, которые только что рубеж взяли, поняли, что по ним свои же бьют. Тут они развернулись, да обратно… Бегут озверелые, сейчас всю дивизию раскромсают.
И, понимаешь, при таком случае артиллеристам пришлось уничтожать своих, чтобы не погибнуть от своих же. Война, все по правилам военного времени.
И они положили все это подразделение, которое шло на них в атаку. Все.
И вот приезжает на позиции «черный ворон».
Это был военно-полевой суд. Выстроили нас, стали разбирать. Я ничего не слышу, ничего не понимаю. Оглох от канонады.
А полевой суд – несколько минут идет. А выставили нас уже к стенке для расстрела. Человек в погонах выходит с револьвером в руках:
– Петров, шаг вперед!
Бах – и падает.
– Иванов!
Бах – и падает.
Настает моя очередь.
– Катыря! Шаг вперед.
Я хочу сдвинуться с места и не могу шагнуть. Жду, а выстрела все нет и нет. И тут слышу:
– Ты, Катыря, оправдан, ты не виноват.
…Тут Платонида Ивановна встала:
– Все, ребята, спать, спать.
Дети – на печку, на полоти, а Катыря остался.
– Верно говоришь, Григорий Иванович, детям все про войну ни к чему знать. А ты мне расскажи, я сильная…
– Ну, слушай тогда, Платонидушка, – снова погрузился Катыря в воспоминания. – Дальше воюем. А чувствую: со мной что-то не так. В блиндаже сидим, кашу едим, и вдруг команда: «Батарея к бою!»
Командир батареи крикнул: «К бою!» и из блиндажа выскочил по лестнице наверх. И вдруг обратно валится к нам. Уже без головы. Голову оторвало. Он еще дергается, кровища хлещет.
Артиллеристы выскочили, а я испугался. Я со страху забрался под лавку и начал из котелка в карман кашу совать. Я сам не знаю почему.
Сижу под лавкой, а наверху: «Бу-бух, бу-бух…» Бой идет. Рядом со мной командир валяется без головы…
Я сам себе кричу: «Катыря, выходи, тебя расстреляют за трусость!»
Я выскакиваю туда, ползу-ползу к орудию. А снаряды кругом воют, землю роют…
А командир орудия только снаряд за снарядом