Амалия и Генералиссимус. Мастер ЧэньЧитать онлайн книгу.
живущий какой-то самостоятельной и недоброй жизнью.
Впрочем, сегодня в «Сайкл энд кэрридж» мне предстоял еще один урок обращения с этим безумным велосипедом, вот только для этого требовалось сменить костюм. В этот странный новый век, когда юбка вдруг вернулась к щиколоткам, стало неудобно ездить даже на авто, не говоря об этом двухколесном ужасе.
Центральных улиц тут, похоже, всего три – Ява, Хай-стрит и Кросс-стрит. Но это в той части города, которая за рекой, там, где две рыночные площади, – на одной есть рынок, а на другой нет. На той, где его нет, я привязала своего зверя цепочкой к акации, поколебавшись между двумя вечными сингапурскими конкурентами – «Джоном Литтлом» и «Уайтуэйз». Выбрала последний, из-за знаменитого полукруглого фасада и больших букв названия на соломенных шторах до земли.
И попала внутри в странно густую толпу европейских женщин, обсуждавших чулки искусственного шелка (1 доллар), дамские панталоны – белые, розовые и лиловые, того же шелка, – до колен на резинке (1 доллар) и еще детскую одежду – за тот же доллар. Впрочем, кажется, они больше общались друг с другом.
Продавцы как-то выделили меня из этой толпы, поняв, что тут налицо намерения более серьезные, выдали несколько вариантов желаемого, задернули штору в душной кабинке. Из которой я вышла совсем другим человеком, вызвав некоторую оторопь все тех же европейских женщин. Дополнила свой новый костюм похоронными очками, как у Магды, вышла на улицу с пакетиком из моего прежнего платья, с трепетом обвязанного ленточкой. Ударила ногой по педали, порычала мотором и начала пробираться обратно, за реку, туда, где был какой-то совсем другой Куала-Лумпур.
На улицах было тесно – проезжали или даже выстраивались в очереди весьма потертые и запыленные авто. Что происходит? Откуда эти англичане с характерно загорелыми лицами, чем-то странно похожие на ковбоев с афиш «Колизеума»? Почему я их раньше не видела? Где эти люди были еще вчера?
Ах, да, ведь сегодня – первая суббота месяца.
День плантатора.
День, когда эти замечательные люди, еще недавно – соль нашей красной земли, основа всей экономики как ФМС, так и Стрейтс-Сеттлментс (в общем – Малайи), с раннего утра, всеми поездами и по всем дорогам Селангора, приезжают сюда в Чартерд бэнк оф Индиа или Острэлиа энд Чайна бэнк. За жалованьем для своих рабочих. За чем-то необходимым из магазинов.
И город меняется. В его жарком воздухе появляется какой-то новый компонент – веселый, возбужденный, нахальный и грубый. Голоса звучат громче, рикши едут быстрее.
А потом бьет пушка в штаб-квартире полиции на Блафф-роуд: это полдень, и плантаторы, с женами и без, собираются в Селангор-клубе. Он знаменит не только самым длинным баром на всем Дальнем Востоке, но и индийцем-парикмахером. У рук его волшебные качества – с отстриженными кончиками волос уходят заботы.
И только на другой день город приходит в себя, подсчитывая доходы.
Так было годами.
Но кто бы мог сказать еще два года назад, что мир свихнется, что Америка перестанет покупать одновременно