Расцветая подо льдом. Максим Анатольевич ФоростЧитать онлайн книгу.
они тут, – презирая, бросил Язычник. Свет из стрельчатых окошек неуверенно метался по полутемной зале. – А вот я – воин. Сплю, кладу под голову седло.
– Тут в пору князю жить, – протянул Зверёныш, оглядываясь.
– Он и жил, – откашлялся Язычник. – Его это дворище было. Теперь тут совет посадников.
Их встретили. Высокий человек с бородкой назвался тысяцким. Ещё шестерых крепких мужей тысяцкий назвал «градскими старцами».
– Старейшины лучших в городе семейств, – пояснил он, и «старцы» горделиво качнули чёрными бородами.
– Чего посадники не явились? – оборвал Язычник.
Тысяцкий приосанился и надменно сказал:
– Я уполномочен сообщить, что наш господин-город Калинов Мост берёт тебя, Вольгу-лучника, на службу. Но злодей и вор Язычник пускай за стеною останется.
– Кому-то я тут не нравлюсь? – Вольга-Язычник выдохнул, отцедив воздух сквозь зубы, а Зверёныш даже руку на саблю положил от его голоса. – Посадникам моё золото не по вкусу пришлось? Или мало оружия мои люди им показали?
Тысяцкий недовольно поворотил нос и, сдерживаясь, неторопливо выговорил:
– Лучшие люди города постановили, чтобы ты жил не здесь, не на прежнем княжьем городище, а там, за городом, и чтобы людей держал при себе не более пятисот, и чтобы кормился от артелей медоваров и рыбников, но не сверх положенной меры. Весною лучшие люди дозволят тебе распахать поле, какое укажут.
– Укажут? – Язычник не вытерпел. – Лучшие люди – да кто это, чем они лучшие?
Тысяцкий закатил глаза, попросил Долю-Судьбу о терпении и выговорил, глядя поверх головы Язычника:
– Купеческие сотни суконников и шелковников держат иноземную торговлю и связи с Буяном-островом. У них – деньги, люди, корабли, пристани и товары. Они велят тебе, Вольге-лучнику: в город ты не вступаешь, а дозорами и разъездами бережёшь дороги и подступы. Сверх того ты обязуешься извести на Смородине и Чёрной Грязи речной разбой и ушкуйников, что помимо тебя до сей поры имеются.
Язычник выслушал, а Зверёныш не понял, что отразилось в его глазах. Сам бы он ни за что не спорил с теми, кто так глядит.
– Это с пятьюстами людей? – тихо спросил Язычник. – Порядок в городе и его охрану – пятью сотнями бойцов?
Тысяцкий мотнул головой:
– Нет, не охрану. За тобой одни дозоры. Порядок в городе берегу я с моим ополчением. Я же – тысяцкий.
– Стало быть, я, вооружённый, – протянул Язычник, – даже при беспорядках не выхожу на улицу без твоего ведома?
Полные сил «градские старцы» закивали. Тысяцкий важно молчал. На том и расстались. Зверёныш сопровождал Язычника до выхода из палат и с дворища. Последние ворота закрылись за ними.
На мостовую, мощённую камнем, мелко сыпался колючий снежок. Вдоль улиц гулял ветер, холодом тянуло с ещё не замерзшей реки.
Прямо на улице их поджидали. Они назвались старостами промысловых соседств. Назвались по одному – медовары,