Сказания о руде ирбинской. Надежда КравченкоЧитать онлайн книгу.
четыре комочка влажных ягнят. Они, дрожа, потыкались мокрыми мордочками в его ладонь. Хозяин нагнулся и заботливо укрыл их старыми домоткаными половиками.
Снова лёг в кровать и стал поджидать жену: «Поди-ка в уборную подалась?» Уже и вздремнул было, а супруги всё нет и нет. Подивился: «Эт скоко в нужнике-то можно сидеть?»
И тут же вспомнил о супоросной свинье с тяжело обвисшим брюхом и набрякшими сосками, которая в последнее время поскучнела, беспокойно хрюкала и всё больше заваливалась на бок в стайке. Он не на шутку встревожился: «Не вздумала ли хавронья неурочно пороситься? Надо пойти глянуть, не нужна ли помочь Аграфёне?»
Нахлобучил на голову чёрную мерлушковую ушанку, накинул на плечи собачью доху и вышел на крыльцо. Огляделся. От крыльца избы следки тянулись не к стайке, а к бане. Над баней же дымок из трубы курился, в окошке свеча теплилась. Константин озадачился: «С каких это щей вдруг дуре-бабе посреди ночи баню топить приспичило? Чой-то здесь нечисто». Подкрался к оконцу, глянул и оцепенел: на полке его бесстыдница-баба с поселенщиком Макеевым блудным делом занимается. Дикая ярость крутым кипятком шибанула в голову мужику. В голове бестолково замельтешили злобные мысли, жалючие, как раздражённые шершни в разворошённом гнезде: «Даже дверь на крючок не закрыли, срамники! Даж окно не занавесили! Прибью-ю-ю потаскуху! Придушу блудодея!» Он одним ударом дюжего кулака распахнул дверь и, тяжело дыша, ввалился в баню. Рыча, с налитыми кровью глазами, растопырив длинные руки, пошёл враскачку на побледневшую парочку.
Первым опомнился Сергей. Он соскочил с полка и заметался из стороны в сторону. Истошно взвизгнув, Аграфёна рванулась к мужу и вцепилась в косматую бороду. Отчаянно свирепая и безудержная, как рысь когтила ногтями его волосатую грудь. И подарила растерявшемуся любовнику спасительные минуточки. Сергей ужом скользнул под руку разъярённого мужика в проём двери и бросился во мрак двора. Константин же, одной рукой отталкивая намертво вцепившуюся в него жену и волоча её за собой, другой судорожно нашаривал у каменки кочергу, в бессильном бешенстве наблюдая, как соперник босиком, без портков, в одной исподней рубахе сверкнул в лунном свете голым задом и сиганул в низкую калиточку. Затем одним прыжком перемахнул через груду жердей и брёвен, заготовленных хозяином для пристройки к «чистой половине» избы, и, оглядываясь и петляя, как пуганый заяц, огородами побежал к дому сотника. Тогда Константин с силой отодрал аграфёнины руки от себя, нащупал в поленнице полено и запоздало метнул его вдогонку трусливому хахалю, а оттого совсем осатанел. Сгрёб жену за грудки и тряхнул так, словно хотел вышибить из неё дух. Взревел лихоматом:
– Да на ково ты позарилась-то? Меня – вечного сибиряка[90] на бродячую посельгу[91] променяла! На вшивого гашника![92]
Швырнул обмякшую бабу в снег и жестоко, до полусмерти избил изменщицу-жену. Молчком, стиснув зубы, каталась по окровавленному
Вечный сибиряк – чалдон, коренной сибиряк.
Бродячая посельга – уголовники, которые попадали в Сибирь на поселение.
Вшивый гашник – голодранец.